К.П. Курылев
К итогам саммита «Китай — Центральная Азия».

На днях в Китае состоялся саммит «Китай — Центральная Азия». В нем по приглашению председателя КНР Си Цзиньпина приняли участие главы Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана. В таком формате главы шести стран собрались впервые с момента установления дипломатических отношений 31 год назад. То есть это первый в истории подобный саммит. Что уже само по себе привлекло к нему повышенное внимание. С другой стороны, в иных геополитических условиях очень, может быть, это внимание было бы не столь пристальным. Однако мировая повестка диктует свое. И прав наш министр иностранных дел С.В. Лавров, говоря, что мы переживаем эпохальный момент современной истории, поскольку он отражает «битву» за то, как будет выглядеть миропорядок.

Комментируя его итоги, хотелось бы, в меньшей степени говорить о них с точки зрения его регионального и тем более субрегионального измерений, а шире, отталкиваясь от процитированных мной ранее слов министра С.В. Лаврова.

Да, конечно, очень важно то, что Китай предоставит странам ЦА финансовую помощь и бесплатную поддержку на сумму 3,7 млрд долл.; создаст план по научно-техническому взаимодействию с ЦА в сфере борьбы с бедностью; будет поощрять китайские компании, создавать в регионе больше рабочих мест в ЦА; ускорит модернизацию существующих пунктов пропуска со странами ЦА; приложит дополнительные усилия по строительству транспортных узлов для грузовых поездов из Китая; расширит торговлю нефтью и газом с ЦА. Важно, что страны в ходе саммита подписали каждая с Китаем десятки документов, кто-то 25, кто-то 47. Но есть ли во всем этом что-то неожиданное, необычное с точки зрения взаимодействия Китая с этими же странами в прошлые годы. На мой взгляд, нет. 

Поэтому и хочется подняться над всем этим и посмотреть сверху на произошедшее. Что обращает на себя внимание. Во-первых, 9 мая те же самые пять руководителей государств ЦА прибыли в Москву и участвовали в не юбилейном праздновании Дня Победы в Великой Отечественной войне. Теперь лидеры в том же составе президенты направились на саммит с Китаем. В это же самое время в Алматы прошел Экономический форум «Европейский союз – Центральная Азия». 19-21 мая в Японии, в Хиросиме проходит саммит Группы 7. 23 и 24 мая глава Правительства России М. Мишустин совершит официальный визит в Китай. А до всего этого, в конце февраля, состоялась министерская встреча С5+1 с участием госсекретаря США Э. Блинкена.

Что же такого глобального происходит в мире, что обуславливает все то, что мы наблюдаем. Последние несколько столетий наблюдалось господство Запада в мировой политике и экономике. Но мир меняется. Одним из существенных компонентов этого является постепенное ослабевание Запада и выход на первое место в мировых делах новых центров силы, в первую очередь, Китая, а также других стран. Еще в 1958 г. американский политолог Абрамо Фимо Кеннет Органски, разрабатывая теорию «властного транзита», отмечал, что «вопрос не в том, станет ли Китай самой могущественной державой на земле, а в том, сколько времени ему потребуется, чтобы достичь этого статуса».

Индикатором начала периода «властного транзита» считается достижение претендентом на мировое лидерство около 80% «силы» доминирующей нации. Как показывают исследования кафедры теории и истории международных отношений РУДН им. Патриса Лумумбы, КНР уже обогнала США по Сводному индексу национального потенциала, абсолютному размеру ВВП по паритету покупательной способности, развитию промышленности и инфраструктуры, догоняет по показателю расходов на НИОКР, а также на оборону, подсчитанных по паритету покупательной способности. При этом влияние США сохраняется за счет таких нематериальных ресурсов, как дипломатическое влияние, сеть союзов и политика «мягкой силы». Помимо этого, США сохраняют лидерство по показателям военной мощи и ее глобальному проецированию. Иными словами очевидно, что страны вошли в фазу относительного паритета силы и начался период «властного транзита», который завершится после того, как мощь КНР достигнет 120% от американской.

Идет формирование нового миропорядка, трансформацииюя современного мира на два конкурентных центра: «Коллективный Запад» (американоцентричный) и «Коллективный не-Запад» (китаецентричный), который опирается на т.н. «коалицию недовольных», состоящую преимущественно из числа развивающихся стран, представляющих Глобальный Юг.

В этих условиях для крайне важным является наращивание потенциала, т.н., "структурной силы", то есть набора преимуществ, которыми пользуются для обеспечения своего влияния. Для нынешнего гегемона, США, такими элементами структурной силы являются доллар как мировая резервная валюта; роль ведущего финансового центра; лидерство в области информационных технологий и безопасности. Благодаря взаимодействию между торговлей, деньгами и безопасностью, гегемон обладает значительной гибкостью в выборе между различными вариантами политики и коалициями, широтой выбора для отказа от соглашений и способностью создавать структуру в поддержку своих интересов и власти.

Возвращаясь к саммиту в Китае. Что бросилось в глаза. В первую очередь слова председателя КНР о том, что Китай готов помочь странам ЦА укрепить свой оборонный потенциал. Мы, в России, а также наши соседи в ЦА привыкли, что именно Москва как доминантная сила в Евразии, особенно в ее постсоветской части, является поставщиком безопасности, гарантируя страны от возможных вызовов и угроз, особенно носящих военно-политический характер. Более того, мы исходили из того, что при роли России как военного гаранта безопасности стран ЦА, роль гаранта финансово-экономической безопасности стран региона принимает на себя Пекин. И как мы видели ранее и убедились в ходе саммита в Сиане, это действительно так. Вместе с тем заявление китайского руководителя это по сути декларация о намерении заняться не только финансово-экономическим окормлением своих соседей, но и военным.

Это означает, что Китай стремится извлечь максимум из складывающейся сейчас ситуации, чувствуя, насколько она ему выгодна для того, чтобы закрепиться в ЦА не только экономически. Россия занимается Украиной, в Турции возможен сценарий «цветной революции» по итогам второго тура президентских выборов, США вовлечены в эти события, а также имеют в виду тайваньский кейс. Грех всем этим не воспользоваться.

Вообще, что показательно в Китае много внимания уделили вопросам безопасности. Президент Кыргызстана, например, говорил о пограничной проблеме и ее перспективыаз.

Такое внимание к безопасности спроста. Вероятно, есть понимание того, что та турбулентность, в которую погружается мир, надолго и отсидеться в стороне не получится, как бы этого ни хотелось. По словам Си Цзиньпиня, Китай и пять центральноазиатских стран должны совместно реализовывать инициативу глобальной безопасности. Председатель КНР не случайно заявил, что необходимо поддерживать суверенитет, безопасность, независимость и территориальную целостность стран Центральной Азии, уважать путь развития, самостоятельно выбранный народами региона. Шесть стран должны решительно противостоять внешнему вмешательству во внутренние дела стран региона, а также попыткам спровоцировать «цветные революции».

Соседи должны быть готовы к этому. Давление, оказываемое на них Коллективным Западом нарастает. На наш взгляд, избежать западных санкций странам региона не удастся. Может быть, они не будут столь масштабными как в отношении России, но они в любом случае рано или поздно будут, точечные, м.б. даже символические, но будут. Есть информация о том, что под санкции уже попала одна кампания из Кыргызстана, базирующаяся в городе Токмок Чуйской области.

Введение санкций в отношении стран ЦА будет сопровождаться широким и умелым информационнвм сопровождении, в надежде на то, что это спровоцирует массы, которые выйдут на улицы с соответствующими антироссийскими и антиевразийскими лозунгами, которые со временем перерастут в антивластные. 

В этих условиях многим странам постсоветского пространства, в т.ч. и центральноазиатским предстоит переосмыслить макро-исторический характер событий, происходящих как на евразийском пространстве, так и во всем мире. Результатом этого переосмысления должен стать выход из многовекторной «зоны комфорта», пересмотр привычной, но в нынешних условиях рудиментарной политики многовекторности. Время таких концепций безвозвратно уходит. На данный момент пока еще сохраняется инерционность восприятия событий и как следствие реакции на них. Подобное стремление сохранить над собой «зонтик» многовекторности детерминирован тем, что постсоветские страны, в своем большинстве относятся к малым и средним державам. Им нужны гарантии безопасности, поэтому они активно взаимодействуют на внешнем контуре с самыми разными международными акторами. Но то, что было хорошо в 1990-е гг. в первое и второе десятилетия XXI в., в третьем десятилетии уже не работает. Выбирать придется, в т.ч. с учетом географического положения, один из полюсов пост-западного мира – либо сторону Коллективного Запада (гегемонистская коалиция), либо сторону Коллективного не-Запада в лице Китая, России и др. стран, чаяния которых разделяют большинство развивающихся стран (т.н. «Глобальный Юг»). Выбирать придется еще и потому, что противостояние в мире будет только нарастать, приобретая бескомпромиссный характер. Так как тот миропорядок, который формируется это не просто «новая биполярность». На повестке стоит конфронтационная модель «новой биполярности».

Масштаб ожидаемых перемен невероятно огромен. Все это понимают. Символичны слова председателя КНР, сказанные им на прощанье В.В. Путину в марте этого года, при выезде из Кремля в аэропорт, сейчас идут перемены, которых не было в течение 100 лет, когда мы вместе, то мы двигаем эти перемены.

Миру нужна стабильная и процветающая Центральная Азия. Так сказал Си Цзиньпин в ходе саммита в Сиане. И мы должны понимать, о ком идет речь. Сама география подсказывает, кто на деле заинтересован в стабильности, безопасности, процветании региона, а для кого это лишь одна из многих точек на глобальной шахматной доске. Уверен, что наши соседи сделают правильный выбор.